«Невероятно гибридный популизм»

Память о Второй мировой войне по-прежнему разделяет людей: современные популисты в разных странах ищут в ней оправдание национализма и поводы для манипуляций с исторической политикой. За последние 30 лет можно было наблюдать «войны памяти» и в Восточной Европе, и в России, официальная историческая политика которой носит по отношению к советской эпохе все более охранительный характер. Возможен ли честный и открытый диалог о прошлом или история обречена оставаться полем идеологических битв — об этом накануне конференции «Россия и Европа в 2020. Предварительные итоги» корреспондент «7×7» поговорил с руководителем молодежных и образовательных программ международного правозащитного общества «Мемориал» Ириной Щербаковой.

— Мой первый вопрос — про историческую память, связанную с Великой Отечественной войной и теми последствиями, которые на себе ощущают жители разных стран. В России отношение к войне поменялось: в 1940–1960-е годы она воспринималась как трагическое событие, потом День Победы «отлили в бронзе», а сейчас на автомобилях можно увидеть наклейки «Повторим?» и «На Берлин». В Европе иная ситуация. Почему изменилось восприятие военных событий в России и Европе и зависит ли трансформация памяти от политического режима?

— Тема Второй мировой войны нас не оставляет хотя бы потому, что это глобальное событие XX века, которое затронуло много стран и народов. И самое главное, итоги этой войны оказались очень долгими. Это не только десятки миллионов погибших. Это, например, изменившиеся границы в Восточной Европе, которые повлекли за собой насильственное переселение миллионов людей. В ноябре 2020 года исполняется 75 лет Нюрнбергскому процессу, на котором впервые в истории международным судом были осуждены виновники военных преступлений и возникла важнейшая формула — преступления против человечности, определившая очень многое в XX веке.

Наконец, это и принятая ООН в 1948 году Всеобщая декларация прав человека. Какое это длинное эхо, мы увидели в конце 1980-х — начале 1990-х на примере стран Балтии, стремившихся к независимости; в отношениях между Россией и Польшей, которые не могли наладиться без признания катынского преступления. И какую роль это эхо играло в этнических войнах в бывшей Югославии, потому что очень многое завязывалось на память о Второй мировой войне. Мы видели, как, манипулируя памятью о войне, российская пропаганда пыталась сеять раздор между Восточной и Западной Украиной. Есть и совсем близкие примеры того, как война откликается в памяти.
В Беларуси мирные демонстранты кричат избивающим их силовикам: «Каратели!», это слово накрепко связано в белорусской памяти со страшными преступлениями против партизан и мирных жителей.

Все это свидетельствует о том, что память о войне до сих пор не становится застывшим прошлым.

Интервью целиком можно прочитать на сайте портала «7×7».